Арт, Руби

[Rassda]

05.08.2010 в 15:08

Пишет  Ravell:

death by ~Blakravell on deviantART

@темы: Руби, 4 сезон, арт, Руби

---

Samantha Smith, Vancon

[Rassda]

(c) Deanie_24

@темы: Samantha Smith, picspam, Мэри

---

Сны в раскаленной пустыне

[Рентс]

Название: Сны в раскаленной пустыне
Автор: Рентс
Фэндом: Supernatural
Пейринг: Сэм/Джессика, Дин/Джессика
Рейтинг: PG-13
Жанр: angst
Размер: мини
Предупреждения: OOC, мистика

Читать здесь

@темы: Джесс, фик

---

VanCon - Katherine Boecher

[Rassda]

+++ у angels_cordy (c)

@темы: picspam, Katherine Boecher, Лилит

---

ДиноБэла

[-October-]

Если берем, то комментируем!)

Скачать со всеми размерами можно здесь!

@темы: Бэла, коллаж, Lauren Cohan

---

Julie McNiven Says "Vote For Book Club"

[Rassda]

@темы: Julie McNiven, Анна, клип

---

DPA Golden Globes Gift Suite

[Rassda]

+4

@темы: Julie McNiven, picspam, Анна

---

[~Frida~]

Supernatural Girls, avatars
[01-12] Anna
[13-20] Ruby II

preview:


here

@темы: Руби, 4 сезон, Julie McNiven, Анна, арт, Руби, аватарки, Genevieve Cortese

---

Дин/Бэла, коллаж

[sashamilky]

Dean and Bela - Our fight by ~sashamilky on deviantART

@темы: Бэла, коллаж, Lauren Cohan

---

Фан-видео "Chemicals react"

[Cordy Jones]

Название: "Chemicals react"
Автор: Cordy W-P aka Ancordy
Рейтинг: PG-15
Пейринг: Сэм/Руби

@темы: Katie Cassidy, Руби, клип, Genevieve Cortese

---

Lovelines, Бела, коллажи от Ravell

[Rassda]

18.03.2010 в 19:40

Пишет  Ravell:

1024х768

+1

1024х768

@темы: Бэла, коллаж, Lauren Cohan

---

Adrianne Palicki

[Rassda]

16.08.2010 в 14:44

Пишет  Gokai:

FOX 2010 summer Television Critics Association all-star party held at Pacific Park on the Santa Monica Pier on August 2, 2010 in Santa Monica, California

ещё

'Lone Star' panel at the FOX Summer TCA Tour held at The Beverly Hilton Hotel on August 2, 2010 in Beverly Hills, California

+9

@темы: picspam, Джесс, Adrianne Palicki

---

Фанфик: "Госпожа" (R, стеб, крэк)

[Erynia]

Название: Госпожа
Автор:  Леди Рокстон
Пейринг: Женевьев/Джаред
Рейтинг: R (за мат)
Примечание: Написано на второй тур кинк феста по заявке 2.36. РПС, NC-17, PWP, Женевьев Кортез/Джаред Падалеки, страпон-секс, фемдом. Женевьев скучно и она хочет попробовать что-то новенькое.


«Это было плохая затея. Просто идиотская», - думает Джаред, нервно сглатывая.
Конечно же плохая. Лежать на кровати в чем мать родила, растянутым во все стороны, прикованным к спинке наручниками с дурацким розовым мехом, или какую там херню цепляют на каффсы «специально, для девушек?» Для романтики, блядь.
Нет, может быть распятым, словно на кресте, очень круто, только вот Джаред этой крутости не догоняет.
Женевьев тем временем надевает черные трусики из латекса и начинает возиться с ремнями, застегивая их все, пока здоровенный искусственный елдак качается туда-сюда, нагоняя на Джареда все больше неуверенности и, как не стыдно признаться, страха.
Наверное, надо было сразу и резко сказать нет, но Джаред слишком честный. А проблема в том, что он как бы ей задолжал. Ну да, пару дней назад развел на анал, теперь, вот, надо платить. А платить придется собственной задницей, которую Джей в обиду давать ну никак не хочет. Вся надежда на то, что милая женушка будет такой же осторожной, как и он, а еще будет помнить, что мужчины – это не женщины, которые стерпят многое.
Женевьев стоит перед кроватью, вытянувшись во весь рост, обнаженная, с гигантской болтающейся штукой вместо… ну вместо того, что обычно бывает у существ женского пола, и сейчас она напонимает перепуганному Джареду героиню аниме для взрослых, которая вдруг может преподнести неожиданный сюрприз в виде появившегося словно из ниоткуда члена.
Джаред бренчит наручниками, то ли подгоняя ее, то ли демонстрируя недовольство, он уже и сам запутался. А Женевьев – гррр – только лыбится как акула, хотя, как лыбятся акулы, Джаред вообще-то не знает.
Она заползает на кровать, поднимается выше, касаясь своей махиной живота Джареда, который он быстро втягивает внутрь. Женевьев тянется через него к полке, берет оттуда тюбик со смазкой…
Думать о чем-то оптимистичном. Блия, какой нахер оптимизм в такой ситуации? Ну разве что… Разве что баба с членом не нуждается в презервативах, которых у них на данный момент нет. А еще… еще...
Джаред замирает, наблюдая, как Женевьев старательно смазывает член любрикантом и отползает назад, устраиваясь – о, ужас – у него между ног.
Мысли все разом куда-то улетучиваются, Джей себя чувствует дичью, которую загнал в угол охотник. Он даже думает наступить себе на гордость и остановить ее, но решает подождать. Может, это не так плохо? Ну насколько это вообще возможно… черт, он даже мысль правильно сформулировать не может, а эта нетерпеливая су… жена уже тычется в его задницу. Поправка, уже вошла! Блядь, она действительно вошла! Ну, пока только одной головкой, но…
Ощущения странные, и, блядь, не поймешь, то ли противно и хочется сблевать, то ли неудобно, дискомфортно, и хочется эту штуку вытолкать… вместе с зажравшейся под конец женушкой, которой в голову эта уебистая идея пришла.
Еще немного, еще толчок. Опа, кажется, она уже в нем целиком. Или он? Тьфу!
Аааа, блия, как полно. Как... Нет, ему больно тоже, но совсем чуток, потому что, к чести Женевьев, подготовка была охренительно хорошая и старательная. А если взять в расчет ту злость, которая сейчас повелевает Джаредом, то боль вообще невидимая как Эмпайр Стэйт Билдинг в туманную погоду.
А вообще все это хуйня. Никакими мыслями не отвлечешься от того, что в заднице ворочается здоровенный резиновый член и ладно бы просто ворочается... неее, уже нет. Теперь он его ритмично трахает. Аха, вперед-назад, внутрь-наружу. Женевьев придерживает его за бедра, так, на всякий случай, а может ей нравится царапаться? Какие-то кошачьи повадки, ей Богу. Джаред не знает, но в один момент с ужасом осознает, что все это было далеко не самой плохой затеей. Хуже было когда она предлагала тройничок с Дэннил, а при всем своем уважении к Дженсену, Джей его жену недолюбливает, и это мягко говоря. На самом деле акулу шоубиза Харрис он ненавидит. Упс, так что поправочка. Джей видел, как лыбится акула. Скалится, демонстрируя все свои идеально-белые, ровные 32 зуба.
Вообщем, ему нравится. Да, нравится, как его трахает жена страпоном, потому что, сама того не зная, Женевьев делает ему просто охуительный массаж простаты. А может он ее недооценивает, и она знает, что делает и как делает, потому что готовилась? Да ну на хуй, не это важно. А то, что...
Член Джареда напрягается, прижимается к животу и нагло требует к себе внимания.
А еще через минуту Джей готов заплакать от счастья, потому что Женевьев, замечая это, чуть наклоняется и, продолжая трахать, осторожно берет в рот его член. Таким образом
она трахает его задницу елдаком, член – своим горячим ртом, и самое главное, когда все разом заканчивается, вместе с недельным запасом его спермы, Джаред признает, что его мастерица на все руки жена трахнула ему еще и мозг в придачу. И это совершенно охуительное ощущение.

Конец

@темы: R, NC-17, фик, Jared Padalecki, Genevieve Cortese

---

[Миша Коллинз жестокий и коварный]

аватарки

001

002

003

004

005

006

007

008

009

010

011

012

013

014

015

016

017

018

019

020

021

022

023

024

025

026

027

028

029

030

031

032

033

034

035

036

037

038

039

040

041

042

043

044

045

046

047

048

049

050

051

052

053

054

055

056

057

058

059

060

061

062

063

064

065

066

067

068

069

070

Created with angelamaria's Icon Table Generator @ Bauble

@темы: Бэла, Cindy Sampson, Lauren Cohan, аватарки, Лиза

---

Шерри-бренди, ангел мой, Dean Winchester., Памела Барнс, Кастиэль, Анна

[Rassda]

Автор: Dean Winchester.
Название: "Шерри-бренди, ангел мой"
Рейтинг: G
Герои: Памела Барнс, Кастиэль, Анна
Жанр: драма
Warning: возможно, OOC, элементы AU
Отказ от прав: права на мир Supernatural принадлежат Эрику Крипке
Примечание: в основу фика была положена идея католического розария

|*+*+*+*|

Для приготовления коктейля «Спасите наши души» нужна водка, лимонный сок и соль. Для украшения лучше всего использовать лимонную дольку. Способ приготовления: в бокал положить лед, налить остальные компоненты и тщательно перемешать. Потом украсить лимоном.
Не самый её любимый коктейль. Со временем устаешь от привкуса соли на языке. Кажется, он преследует тебя повсюду. Темнота и соль.
Она с самого детства боялась темноты. Ей не рассказывали на ночь страшных сказок, не пугали привидениями или оборотнями, не предупреждали о странных незнакомцах. Она знала, что темнота означает опасность. Для этого ей были не нужны свидетельства.. Она просто знала.
Лет в десять любимой игрой Памелы было представлять, что она ослепла. Она закрывала глаза, пытаясь вообразить себе – каким может быть мир, в котором не осталось красок, лишь звуки и очертания предметов. Она хотела понять, какой на вкус может быть абсолютная тьма – без двери с надписью «выход» и солнечного света. Обычно её терпения хватало минут на пятнадцать или до первого синяка. Как повезет.
Лет в двадцать она впервые зажмурилась и приставила к своему виску дуло пистолета. Тогда Памеле казалось, что в её жизни не хватает адреналина. «Русская рулетка», которой увлекался её очередной парень – пятна краски на куртке, обрывки стихов, голубые глаза – показалась ей идеальным спасением от скуки.
Револьвер системы Colt Detective Special, 38 калибр, год выпуска 1973, длина ствола всего 51 мм. Маленький. Почти игрушечный.
Она никогда не спрашивала, откуда у него такие игрушки.
Пули 38 калибра хватит, чтобы разнести мозг вдребезги.
Её парню тогда крупно не повезло. Или повезло. Как посмотреть. Иногда быстрая смерть – благословение, а не проклятие. С тех пор она научилась слышать голоса, заглядывать в чужое прошлое и проводить спиритические сеансы по вторникам и воскресеньям.
Лет в тридцать пять Памела впервые встретила ангела.
Четки лежат с левой стороны, ровно за пять сантиметров до края стола, так, чтобы можно было легко достать рукой. Их ей подарила мама на шестнадцатилетие. Крупные бусины из бука, разделенные на пять декад. Черного цвета. Хотя, может быть, и синего. Памела забыла. С недавних пор краски перестали для неё что-то значить. Темнота, которой она так боялась в детстве, пришла к ней, чтобы остаться навсегда.
Пальцы нащупывают гладкую поверхность креста. Самое время подумать о скорбных тайнах.

Credo in Deum Patrem omnipotentem, Creatorem caeli et terrae.
Et in Iesum Christum, Filium eius unicum, Dominum nostrum, qui conceptus est de Spiritu Sancto, natus ex Maria Virgine, passus sub Pontio Pilato, crucifixus, mortuus, et sepultus, descendit ad infernos, tertia die resurrexit a mortuis, ascendit ad caelos, sedet ad dexteram Dei Patris omnipotentis, inde venturus est iudicare vivos et mortuos.
Credo in Spiritum Sanctum, sanctam Ecclesiam catholicam, sanctorum communionem, remissionem peccatorum, carnis resurrectionem et vitam aeternam. Amen.

- Ибо человек пришел из праха и в прах же обратится, - голос священника разносится по маленькой церкви. Кажется, можно закрыть глаза и представить, как слова тараканами разбегаются по стенам. Пожилая женщина украдкой сморкается в платок, маленький мальчик крутится на скамейке, поминутно дергая мать за рукав.
Кастиэль упрямо продолжает смотреть вперед, на священника. Словно надеется увидеть в одутловатом, морщинистом лице тень Господа.
- Стоит ли умирать, ради таких как они? – Азазель небрежно кивает в сторону прихожан.
Кастиэль смаргивает набегающий на глаза пот. В церкви тихо и нет никого, кроме священника. Что бы он сказал, если бы встретил ангела с кризисом веры?

* * *

Для приготовления коктейля «Американская Красотка» требуется 4-5 кубиков льда, бренди, сухой вермут, апельсиновый сок , гренадин и Крем де Мент. И немного красного портвейна. Для украшения нужно использовать коктейльную вишню, дольки апельсина или веточки мяты.
Способ приготовления: положите кубики льда в коктейльный шейкер и влейте на лед бренди, вермут, апельсиновый сок, гренадин и Крем де мент. Хорошенько потрясите и сцедите в коктейльный бокал. Наклоните бокал и осторожно влейте немного красного портвейна так, чтобы он собрался наверху. Украсьте коктейль «Американская красотка» коктейльной вишней, долькой апельсина и веточкой мяты на коктейльной шпажке.
В баре, где она любит бывать, полутемно и накурено, зато вместо Бритни Спирс и модных ди-джеев там включают старый добрый рок. Бармен, молодой мальчик с мягкими, темными волосами, никогда ни о чем не спрашивает, просто ставит перед ней бокал. Памела усмехается. «Американская красотка», ну, надо же. Помнится, Джесси, тот самый, который оказался не навсегда, любил смешивать для неё именно этот коктейль. К его чести надо сказать, что у него это получалось лучше. За её спиной слышится перестук бильярдных шаров. Возможно, чуть позже она сыграет партию. Ей до сих пор доставляет почти детское удовольствие обыгрывать дерзких маленьких мальчиков в кожаных куртках. Единственное, о чем она жалеет, что не может увидеть выражения их лиц, когда эффектным жестом снимает свои черные очки. Наверное, они выглядят очень глупо. Кто-то присаживается рядом с ней за барную стойку и Памела чувствует резкий, цветочный аромат туалетной воды. Девушка. Скорее всего, рыжая, слишком белая кожа, слишком тесные джинсы. Надо будет потом у бармена проверить свою догадку. Памела никогда не ошибается.
- Энн, - кивает незнакомке бармен. Памела не видит этого движения, но она на сто процентов уверена, что он кивает и улыбается.
В жизни бывают забавные совпадений. Впрочем, она давно не верит в их случайность. Памела тянется за кошельком, чтобы расплатиться и натыкается в кармане на четки. Странно, она не помнит, что брала их из дома. Пальцы нащупывают вторую бусину от креста.

Ave, Maria, gratia plena; Dominus tecum:benedicta tu in mulieribus, et benedictus
fructus ventris tui, Jesus.Sancta Maria, Mater Dei, ora pro nobis peccatoribus,
nunc et in hora mortis nostrae. Amen

Все начинается, как безобидное хобби. Разве можно всерьез заинтересоваться людьми? «Они жалкие», - говорит Захария, меняя спектр с нежно-голубого на ядовито-красный. «Отвратительные», - соглашается Гавриил. Анна не спорит, хотя ей кажется, что её братья немного заблуждаются. С недавних пор она думает, что на Небесах скучно. Если бы она больше знала про людей, она бы сравнила свое увлечение с наркотиком. Первый укол, а потом почти невозможно соскочить.
«Любовь», - думает Анна. «Нежность». «Понимание». Слова, в которых на Земле есть смысл.
«Гамбургеры». «Выпивка». Ну, и «секс».
Азазель забыл упомянуть, что падать с Небес больно. И что в Импале такое узкое заднее кресло.

* * *

Для приготовления коктейля «Бобби Бернс» необходимо взять ликера "Бенедиктин", красный вермут, шотландское виски, и лед. Для украшения лучше всего использовать колечко грейпфрута. Способ приготовления: все компоненты влить в бокал, наполненный наполовину колотым льдом.. Бокал украсить колечком грейпфрута.
Люди боятся того, чего не понимают. Их мир чаще всего огорожен узкими рамками и их страшит сама мысль, что за этими рамками тоже что-то существует. Памеле было пять лет, когда она впервые увидела призрака. В шесть лет она поняла, что лучше маме об этом не говорить. Нельзя сказать, чтобы ей это сильно мешало жить. Скорее, мешало окружающим. Не всем. Был один священник, Джим Мерфи, он и рассказал Памеле про охотников. Мама бы умерла от ужаса. Она всегда была убежденной католичкой, а пастор Джим имел несчастье быть протестантом. Кроме того, он умел вызывать мертвых. Некоторые предрассудки, кажется, никогда не умрут. Наверное, поэтому Памела больше не разговаривает с мамочкой. Даже по телефону. Впрочем, их обеих этот факт давно уже не печалит.
Памела протягивает руку за бутылкой виски. Можно приготовить себе «Бобби Бернс», но она не помнит, где у неё вермут. С недавних пор все вещи в её доме стоят на строго определенных местах. Мамочка была бы довольна. Она за восемнадцать лет не смогла приучить её соблюдать идеальный порядок. Слепота обучила её за две недели. Впрочем, мамочку точно бы не привела в восторг пыль по углам. Можно, конечно, нанять приходящую домработницу, но Памела не собирается пускать постороннего человека к себе в дом. Охота быстро учит паранойе. Необходимая мера предосторожности, только и всего. Она отпивает виски и ухмыляется невидимому отражению в зеркале. Каждый раз, когда Памела думает о паранойе, она вспоминает Бобби Сингера. В словаре синонимов они определенно должны стоять в одном ряду. Досадное упущение, что это до сих пор не так. Нужно позвонить Бобби, узнать как там Винчестеры и нужно ли уже готовиться к Апокалипсису или еще есть время сделать дома генеральную уборку. Стакан с недопитым виски что-то сшибает со стола. Памела неловко шарит по полу и в конце концов поднимает ненавистные четки. С недавних пор они её преследуют. Есть знаки, на которые лучше всего обратить внимание, прежде чем нажать на курок револьвера. Этому она тоже научилась не у мамы. Она откидывается в кресле и вспоминает лица Дина и Сэма. А потом тихо, почти про себя читает молитву:

Domine Iesu,Dimitte nobis debita nostra,Salva nos ab igne inferiori,Perduc in caelum omnes animas,Praesertim eas, quae misericordiae tuae maxime idigent.
Amen.

Даже среди праведников существует плевела. Это праведники, которые уверены в том, они более чисты, чем все вокруг. Те, кто считают себя справедливее всякой справедливости и в гордыне своей способны уничтожить город, ради одного-единственного грешника. Это новое Евангелие с новыми героями и пророками, но его никто не напишет, ибо ангелов не существует. А даже если они есть, то в чем различие ангелов и демонов? В цвете глаз или в том, что кто-то из них боится соли и молитв? А, может быть, нет никакой разницы, и Бог и Люцифер есть две стороны одной медали. Две личности, спрессованные в одну и оттого неразрывные.

* * *

Для приготовления коктейля «Падший Ангел» необходимо взять несколько кубиков льда, ликер “Advocaat”, черри бренди и лимонад. Для украшения лучше всего использовать коктейльную вишню или садовую землянику. Способ приготовления: в шейкере на 2\3 заполненном льдом энергично взбить Advocaat с лимонадом. Затем добавить бренди и снова энергично взбить. Процедить в бокал, украсить вишней или земляникой. Подавать с соломинкой.
Этот коктейль слишком приторный, поэтому Памела недовольно морщится. Бармен расстроено вздыхает.
- Я думал, тебе понравится.
Она лишь пожимает плечами. По её спине скользит чья-то рука, и Памела подавляет невольное желание всадить нож в глотку тому, кто осмелился нарушить её личное пространство. Знакомый аромат цветочной туалетной воды неприятно щекочет ноздри. Та самая брюнетка. Кажется, бармен называл её Энн.
- Дай попробовать.
Она пододвигает бокал в сторону девушки.
- «Падший ангел». Интересно, все ангелы такие…сладкие?
Памела хмыкает. Об этом нужно спросить у Дина Винчестера. Он единственный из её знакомых, кто трахался с ангелом. Пусть, и бывшим. Надо будет спросить у бармена рецепт. Если этот мир не погибнет, она угостит коктейлем старшего из Винчестеров. А потом задаст ему тот же самый вопрос.
Энн сидит близко, слишком близко, прижимаясь к Памеле горячим бедром. Не то, чтобы она была против сексуальных экспериментов, но сейчас не самое лучшее время. Ей еще нужно позвонить Бобби. Предупредить Сэма. Возможно, она еще успеет и тогда и тогда у неё будет шанс приготовить коктейль для Дина и кофе для Сэма.
В баре темно, накурено и никому нет дела до того, что скоро грянет Апокалипсис. Глаза Энн скрывают модные, белые линзы, но Памела не видит её глаз. А бармен давно привык не обращать внимания на всяких фриков.
- Я понимаю, это невежливо, - ладонь Энн словно невзначай накрывает руку Памелы. – но ты же не всегда была слепой. Что.. что случилось?
Памела невольно прикусывает губу, потом широко ухмыляется, одним глотком допивая коктейль.
- Просто однажды я узрела Ангела Божьего.

@темы: Анна, фик, Памела

---

[Миша Коллинз жестокий и коварный]

аватарки

001

002

003

004

005

006

007

008

009

010

011

012

013

014

015

016

017

018

019

020

021

022

023

024

025

026

027

028

029

030

031

032

033

034

035

036

037

038

039

040

041

042

043

044

Created with angelamaria's Icon Table Generator @ Bauble

@темы: Руби, 3 сезон, Бэла, Katie Cassidy, Lauren Cohan, аватарки

---

Линдси МакКеон, фото Frances Iacuzzi

[Rassda]

Линдси МакКеон, или Тесса

~*+*+*+*~

@темы: picspam, Lindsey McKeon, Все, Тесса

---

Против солнца, хизер, PG-13

[Rassda]

Название: Против солнца
Автор: хизер
Бета: 3,5 анонимуса
Персонажи: Эва Уилсон, Ансем Вимс, Элкинз, Азазель
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Статус: закончен
Саммари: Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему
Дисклеймер: Не моё
От автора: а) пост-канон
б) текст написан на "Байки-2" 6 День "Женщины в СПН"

*+*+*+*

В Аду только и разговоров, что об Апокалипсисе
В Аду только и разговоров, что об Апокалипсисе, но все слухи и все кривотолки доходили до Эвы Уилсон в самую последнюю очередь.
Ад для тебя будет таким, каким ты сам его себе выберешь. И Адом Эвы Уилсон были бесконечные пустоши – огромные, высеребренные ковылем и полынью пространства, уходившие к невидимому для неё горизонту.
В Аду только и говорили об Апокалипсисе, в Аду говорили и говорили все: праведники, по ошибке оказавшиеся здесь, грешники, занимавшие положенное им место, и демоны, поставленные над ними всеми. Потому что, когда все сделано за тебя, а ты сам уже ничего не можешь исправить, и наступает время для пустых разговоров.
Эва Уилсон застряла в своем собственном Аду, на самой окраине Ада настоящего и слухи и сплетни ей приносили странники, которые двигались по дороге на Запад, мимо ее дома. Эва Уилсон не знала, что, там, на Западе, почему они идут именно туда – разозленные и свирепые, потерянные и надломленные. Демоны были куда более хрупки, чем люди, и теперь она это видела. Неудачи ломали их куда быстрее, ведь у них не было надежды и веры, щедро отсыпанных Творцом человеческому роду. Человеческая плоть хрупка, но вера демонов еще уязвимее.
От демонов, проходящих мимо, она узнавала почти все о происходящем в Аду и даже за его пределами, но эти знания не задерживались в ее памяти. Так часто бывает, когда человек долгое время живет один.
Эва давала демонам кров, они ели пищу, которую она готовила для них, пили воду из ее колодца. Демоны правили ей плетень, прежде чем уйти на Запад, латали крышу, красили стены и чинили ставни. Демоны в Аду были куда благодарнее, чем люди на Земле.
Потом были долгие месяцы одиночества. В Аду время шло иначе, и Эва думала, что за те месяцы, которые она провела в одиночестве в этом доме посреди пустошей, там, на Земле могла пройти только пара минут.
Эва Уилсон никогда не думала о том, что на самом деле она уже мертва. Для нее Ад был просто Другим местом. Венерой, Никарагуа, Страной Оз. Были люди и были демоны, как две нации, два народа. И никто не умирал. Это была не страна смерти, не место посмертного воздаяния за прижизненные прегрешения.
Демоны только приходили к ее дому, чинили его, набирали воды из колодца в большие канистры, уходили дальше. И Эва думала не о пустошах Ада вокруг ее жилища, она думала о прериях Думать иначе у нее не получалось.

Прошло несколько месяцев, прежде чем на дороге, тянущейся от одного края горизонта к другому – ее пустоши, на этой дороге, словно огромная пепельная жемчужина на леске – появился всадник.
Сначала Эва приметила черную точку на ней и она, привыкшая к обычным колоннам и группкам демонов, которые кишели на дороге, словно муравьи, не обратила на неё никакого внимания, вернувшись к своим обычным домашним делам.
Эва развешивала бельё, и ей пришлось обойти два уже почти завешенных ряда, чтобы посмотреть на того, кто сломя голову несся по дороге. Демоны всегда еле плелись по ней, громко переговариваясь. Демоны вообще любили потрепать языками и демоны не торопились.
Всадник осадил коня как раз перед Эвой.
Конь под ним всхрапывал, из его ноздрей вырывались облачка желтоватого пара, вонявшего серой. Возможно, на самом деле, он не выглядел как конь в реальности Ада. Но это был уголок Эвы Уилсон, и здесь все подчинялось силе ее разума. Перед ней был всадник, он был на коне и, как они выглядели в реальности Ада на самом деле, разум Эвы Уилсон нисколько не волновало.
Всадник уставился на неё своими черными провалами на месте глаз на бледном скуластом лице и сказал:
- Мой отец проиграл. Знаешь ли ты об этом, Эва Уилсон?
Говорил ли он только об Азазеле или же о Люцифере или же он говорил о них обоих? О, сейчас, это было совсем не важно. Они все проиграли. И Люцифер, и Азазель, и Лилит, все дети, все, в ком была их кровь, их дух и крупицы силы.
- Знаю. Новости разносятся очень быстро.
Еще быстрее их разносят бредущие на Запад демоны, больше похожие на несчастных беженцев и погорельцев, чем на воинов армии Люцифера.
- Дай мне воды.
Она принесла ему воды, и всадник пил долго, жадно, пристроив кувшин на локоть. Шляпа свалилась с его головы и болталась теперь за спиной. Короткие волосы всадника слиплись от пота и торчали во все стороны. Он пил, пока вода не стала течь у него изо рта по подбородку. Конь зафыркал, забеспокоился, нервно прядя ушами. Всадник вернул кувшин Эве, отер губы тыльной стороной ладони.
- Надо напоить коня, – сказал он, спешиваясь.
Она ушла развешивать белье дальше, пока он набирал воду из колодца в ведро.
Остаток дня прошел для нее как в каком-то странном полусне. Всадник завел коня в конюшню за домом, а потом нырнул туда с ящиком инструментов, который сам нашел в сарае. Вскоре до нее донесся стук молотка. Он возился в конюшне до самого вечера и, наверное, остался бы ночевать там же, если бы Эва не привела его домой. Он выглядел уставшим, диким и потерянным, но теперь все демоны выглядели так, даже если и были демонами высокого положения, каким без сомнения был ее гость.
Ей хотелось спросить у него, почему они все идут на Запад, но на этот вопрос Эва почему-то так и не решилась. Поужинали они молча. Он – с одной стороны стола, она – по другую. За окном надрывались сверчки, и возле стекла клубились мелкие ночные мотыльки и мошкара. Их было так много, что казалось, будто это темнота за тонким оконным стеклом шевелится, пытаясь заглянуть внутрь. Эва не выдержала и опустила под немигающим взглядом демона занавеску. Ей было не по себе.
Всадник оставил ее дом ранним утром, за несколько минут до рассвета. За эту ночь его одежды стали еще чернее, словно губка, впитав еще больше ночной тьмы.
Он уехал на запад, и она еще долго смотрела ему вслед. До тех пор, пока крохотная черная точка не скрылась за горизонтом.
После Эва Уилсон вернулась в дом.

Первым же вопросом, который задал ей Человек-без-имени был:
- Ты же не вампир?
Эва помотала головой, а потом для верности прибавила:
- Нет. Не вампир.
- Это хорошо, – ответил он, – а то я перестал различать эту дрянь даже здесь. У них вроде серая аура. Знаешь, как гнилушки они. Только не зеленью светят, а серым, но тут разве разберешь.
Человек-без-имени тоже шел на Запад, и он задержался у Эвы куда дольше, чем тот всадник в черном.
Он не представился, как не представлялись те, другие, и Эва называла его так про себя не поэтому. Человек-без-имени словно сошел с экрана тех вестернов, что они смотрели вместе с отцом. Только он был старый. Не дряхлый, а именно что старый. Было видно, что лучшие годы его были давно позади, но Человек-без-имени все еще мог дать прикурить народцу помоложе, чтобы тот не зазнавался.
Он принялся разбираться с подполом в доме Эвы. Крышка подпола находилась как раз под столом на кухне, а сама Эва вниз спускаться побаивалась. Она осмотрела подпол только один раз и то сверху, подсвечивая себе старым масляным фонарем.
Человек-без-имени спустился вниз по крутой деревянной лесенке. Он провозился там до вечерних сумерек, время от времени прося Эву поднести ему то один, то другой инструмент. Она спускала ему воды, чтобы попить и умыться, а от обеда он отказался в угоду ужину. С наступлением вечера Человек-без-имени показался из подпола, промокая нашейным платком пот со лба.
- Возни там много, – сказал он ей, – до тебя тут ведь никто не жил, да, девочка?
- Видимо, – ответила Эва.
- И долго ты здесь?
- Я не знаю.
Он посмотрел на нее и хмыкнул, а потом сказал, что время как раз для ужина.
Они ели и много говорили, но, как и от их прочих разговоров, в памяти Эвы не осталось ничего, кроме обрывков.
В ночь, перед тем, как Человек-без-имени покинул ее дом, Эва не выдержала и спросила:
- Почему вы все идете на Запад?
Он смотрел на нее долго и задумчиво, прежде чем наконец начать говорить:
- Ты спрашиваешь про меня или демонов? Если про меня, то мной движет одно незаконченное дело, а если ты про демонов… шут их разберет. Я не знаю. Твоя кровь может быть знает, но я – нет. Даже после смерти я – человек.
- А кто тогда я?
- Полукровка. Разве ты не знала? Не говори, что не знала, девочка. Ты можешь не знать, почему ты здесь, но свою кровь ты чувствовать должна.
- Но полукровки, метисы, они же от брака ну или же…
- Нет, – он оборвал ее на полуслове и так и не дал договорить, – У тебя есть способности. У всех детей божьих есть башмаки, а у всех детей демона есть способности. Это правило. И если ты будешь пить кровь демонов, то обретешь свою силу. Если же нет, то твоя сила придет к тебе с годами. Капля за каплей, год от года. Если один из верховных демонов даст тебе свою кровь в младенчестве, то он отметит тебя и сделает тебя своей. Кровь от крови, дух от духа. Демоны же, как вампиры. И живут по одним и тем же законам. Вот и все. Ты пришла в это место после смерти, потому что тебя привела сюда, на дорожную станцию, твоя кровь. Чтобы провожать тех, кто уходит.
Он замолчал и прикрыл глаза. Все же годы брали свое, да и эти дни Человек-без-имени работал не покладая рук. Благодаря его стараниям и стараниям тех, кто был до него, и тех, кто придет после, дом Эвы, дорожная станция, как назвал его Человек-без-имени, уже не походил на полуразрушенную хибару, возле которой Эва пришла в себя в свой самый первый день.
- Старость не радость, – сказал он вдруг и его голос, осипший и сухой, был для нее словно карканье ворона.
- Может вам лучше лечь спать?
- Может и лучше, девочка, – согласился с ней Человек-без-имени.
На следующее утро он ушел на Запад, вслед за остальными – решать свое незаконченное дело.
Человек-без-имени ушел, когда она еще спала, и ей не удалось его проводить.
Или он не хотел ее будить. Человек-без-имени был прежде всего человеком и все еще верил, что взгляд демона приносит несчастье.

Ансем Вимс был третьим.
Он пришел, когда Эва еще спала и ее разбудила его ругань. Ансем Вимс шел мимо дорожной станции, он хотел напиться, но что-то случилось с цепью и деревянное ведро ухнуло в колодец. Он стоял, склонившись над ним и ругался в темный тоннель, а этого делать не стоило. Вода слушала слова, это, кажется, сказал Эве какой-то демон, который думал найти карту в воде из её колодца, налитой в большую глиняную чашу. Так и сказал: « Я ищу карту, не мешай мне».
Судя по тому, что демон ушел очень скоро, достаточно громко ругаясь себе под нос, никакой карты он в итоге в чаше не нашел.
Эва выбежала из дома, торопливо закутавшись в шаль.
- Что ты наделал? Что ты наделал, черти тебя дери?
Трава была мокрой от росы, и ей сразу же стало зябко.
- Не надо только про чертей и чтобы меня они драли. Это не так уж приятно, поверь мне.
- Ты сломал колодец.
- Не кричи так, – он поморщился, как если бы у него болела голова. - Я его починю. Я просто очень хотел пить.
- У меня есть вода в доме, – сказала Эва, переступая с ноги на ногу и поджимая пальцы.
Он кивнул, а потом, помешкав, протянул руку:
- Меня зовут Ансем Вимс.
- Эва Уилсон, – представилась она, пожимая его руку в ответ.
Во взгляде Ансема мелькнуло узнавание, но тогда он ей ничего не сказал.
Он не шел на Запад, как все остальные. Ансем Вимс искал брата.
- Энди Галлахер. Ты должна его знать, – напомнил он Эве, когда они сидели на крыльце, – ты его убила.
- Извини, – пробормотала Эва. Она не знала, что говорить в таких ситуациях, поэтому просто уставилась на носки своих туфель.
- Да ничего. Я на тебя не в обиде. Я бы сам его прибил несколько раз, если бы мы уже не были мертвы. Энди та еще заноза в жопе. Хотя знаешь, ты убила его, а он до этого убил меня, так что все мы квиты. Аминь и все-такое. Я пойду чинить тебе колодец.
У них с Энди было дело на двоих.
После Апокалипсиса они ходили и обмеряли демонские домены, а так же разрешали разные тяжбы между князьями Ада. Звучало это абсурдно, но не абсурднее, конечно же, дорожной станции и пустошей Эвы.
Их почему-то слушали и слова братьев были в любой тяжбе решающими, пока Энди однажды не пропал. Ансем пытался двигать семейное дело в одиночку, у него это даже недурно получалось, но это, по его словам, всё было совсем уже не то.
- Только-только мы с ним снова стали жить вместе, как его от меня снова забрали, – жаловался он Эве, которая сидела на траве рядом, пока он чистил колодец. – Это как-то очень не справедливо. Впрочем, о чем я? Мы же в Аду. Какая тут, черт возьми, может быть справедливость.
- Вдруг он ушел от тебя сам?
- Нет, Энди бы не ушел. Будь, конечно, все это дело на Земле, я думаю он бы, да, свалил через некоторое время. Но куда он тут пойдет? У него нет ни его фургончика, ни диско-шара, ни травы. Зато его слушаются демоны, а я его старший брат, который за ним приглядывает. И все хорошо.
На взгляд Эвы речи Ансема были пропитаны самоубеждением, как соты медом, но, кажется, он сам этого не замечал или не хотел замечать.
Она ему про это ничего не сказала. Это было не ее дело.
Ансем не только исправил цепь, но и почистил колодец. Он провалился в глубокий сон, не дождавшись ужина, и было видно, что физический труд ему не был привычен.
У них с Ансемом было много общего. Одна кровь, одно Поколение, да, и Эва убила его брата, а такие вещи роднили куда сильнее, чем все прочие обстоятельства, но она почти не говорила с ним или он не говорил с ней. Было видно, что молчание для него куда приятнее. Наверное, ему очень не хватало брата и Эва задумалась, а не напридумывал ли Ансем все это, про домены и тяжбы, чтобы скрасить себе жизнь после пропажи Энди?
Так тоже могло быть, и она рассматривала эту возможность, но ровно до того момента, пока на третий день пребывания у нее Ансем не сообщил Эве, что они с ней должны обновить камни ее домена.
- Это просто делается. Мы их найдем и поправим согласно карте.
- Тоже будешь черпать воду из колодца? – спросила она у него с усмешкой.
Ансем уставился на нее вопрошающе, мол, о чем это ты. И Эва рассказала ему историю про демона с миской. После они оба и от души смеялись, и Эва вдруг поняла, что этот общий смех сделал их ближе.
После того, как Человек-без-имени ушел тем ранним утром, она все думала над его словами, о крови демона. Ансем не был ей братом, но теперь Эва чувствовала, что у них есть нечто общее и это чувство было сильнее, чем в Колд Оук, сильнее, чем тогда, с Сэмом. Ансем был из своих. И теперь этих своих не нужно было убивать.
Так говорила Эве ее кровь.
Может быть, для того, чтобы они могли занять положенное им место, понять и принять его, им всем нужно было умереть.
- Нет, карта у меня в голове. И я не уверен, что смогу тебе объяснить, как это работает.
- Я знаю, – сказала ему на это Эва, – тогда идем?
- Идем, – кивнул ей Ансем.
У всех детей демона были способности. И только здесь, в Аду, стало ясно, насколько же они отличались друг от друга.

За этот день они нашли десять камней и шесть из них Ансем поправил.
- Теперь дом не скоро обветшает, – объяснил он, установив последний камень, – и ломаться все станет меньше. Конечно, их должно быть девятнадцать, но, наверное, последние девять домен себе сам отрастит. Не спрашивай как, но они это умеют.
- Ты так хорошо разбираешься в этом.
- Сам не знаю, как так вышло, – Ансем передернул плечами, а потом отер ладонью пот со лба, – Словно все это было в моей голове. А хороший у тебя домен. Путевой. Все дороги Ада твои.
- Пошли к дому, если ты уже все закончил, – добавила Эва, чувствуя себя, почему-то, жутко среди серебристых зарослей полыни. В этом, возможно, были виноваты слова Ансема. До этого он говорил, что домены принадлежат только старшим демонам.
Она вспомнила, что говорил ей Человек-без-имени о силе крови, о том, что не принимая кровь демона, можно набрать силу только спустя годы.
Сколько же прошло времени с того самого первого дня, когда она пришла в себе перед полуразрушенным домом?
Когда они вернулись домой, Ансем сказал:
- Мне очень жаль, но я, кажется, не смогу остаться у тебя, Эва. Мне нужно искать Энди.
Эва кивнула – ей даже в голову не пришло такое ему предлагать. Все же все они приходили и уходили, ее это полностью устраивало. Что было бы, если кому пришло бы в голову задержаться у нее подольше? Чтобы было бы, если кто решил бы остаться здесь, с ней, навеки?
Она не знала, почему, но от этой мысли ей становилось очень и очень не по себе.
- Мы заглянем к тебе на обратной дороге, – сказал Ансем, прежде чем попрощаться. – И вообще заглянем, когда я найду Энди.
- Удачи тебе, – сказала Эва, и она действительно желала ему удачи.
Ансем так больше и не появился. Ни с братом, ни без него.
Может быть, он все еще искал Энди, а может быть, нашел и забыл о своем обещании.
А может и вовсе не сдержал его.
Ансем был демоном, а демоны лгали.

После него не было уже никого. Дорога оставалась пустой. Время снова замерло вокруг Эвы, застыло, как если бы она была мухой, а время – жидкой смолой.
Янтарь. Эва думала о янтаре в эти дни, и поэтому свет солнца для нее отливал темным, оранжево-коричневым.
В какой-то из пустых, одиноких дней она почувствовала себя странно. Тогда она бросила все свои немногочисленные домашние дела и отправилась бродить среди ковыля и полыни. Эва не прогуливалась, она брела, куда глаза глядят, бездумно, словно сомнамбула, пока не вышла к камню, который возвышался над травами черным столбом в половину ее роста.
Она была уверена в том, что тогда, с Ансемом, они его не находили.
За день она обнаружила еще три камня, и Ансем был прав – домен сам выращивал их.
Ночью Эва никак не могла заснуть, а когда все же ей это удалось сделать, то Эве приснился сон про девочку, которая каждый день выходила к дороге. Иногда ее сопровождала огромная черная собака, но чаще всего девочка была одна. В ее снах девочка всегда оказывалась у дороги ранним утром и стояла там долго, почти до самого вечера, до тех пор, пока дневной зной не сменялся прохладой сумерек. Она все ждала кого-то.
Была ли эта девочка плодом воображения Эвы или же это была она сама, во сне, или же это была та, что жила на станции до Эвы? Она не знала ответа на этот вопрос, а потом сны прекратились, и она забыла о них, как забывала обо всём. К концу очередной зимы – становилось холодно, утром выпадал слабый снег – домен создал свой последний, девятнадцатый камень.
В то же время Эва Уилсон стала выходить к дороге и ждать. Она брала с собой термос с крепким сладким чаем, плед и оставалась на дороге до темноты. Она оставалась бы и на ночь, но пустоши все еще пугали её, а звезд на здешних небесах не было. Луны, впрочем, тоже.


До того, как Ансем ушел поправлять ее доменные камни, они разговорились с Эвой о том, что было до их смерти.
Удивительно, но она совсем не помнила свою прежнюю жизнь. Все, что было с ней там Эва воспринимала как обрывки долгого и запутанного сна. Она до сих пор не думала об этом месте как об Аде, в конце концов, возможно, это странная параллельная реальность, другой мир, а что касается демонов, то чего, черт возьми, только не случается под этим солнцем и этими небесами?
Ансем, по его словам, тоже совсем слабо помнил то, что с ним было раньше. Иногда он правда говорил: «Вот когда я был живым…», но по тому, как он произносил эти слова, как появлялось сомнение в его глазах, Эва понимала, что для Ансема, который был куда более приземленным, чем она сама, эти слова тоже стали просто словами. Память еще пыталась цепляться за них, но сам Ансем уже не понимал какая же разница между той жизнью, которую он почти не помнил, и между этой жизнью, которую он вел в реальности Ада,. Возможно, его реальность отличалась от реальности Эвы Уилсон, но, попадая в ее домен, Ансем видел то, что видела она, и ему приходилось подчиняться тем законам и правилам, которые устанавливала в своем домене Эва, даже, если делала она это неосознанно.
- Для этого тоже нужны доменные камни, – пояснил он ей, – они устанавливают границы, даже если не уложены вдоль границ физических. Не уверен, что смогу объяснить лучше.
Тем утром, прежде чем отправиться к доменным камням, Ансем в середине разговора вдруг спросил у нее:
- Тот демон, Желтоглазый. Здесь его все называют Азазелем. Он что-то говорил тебе про свой план?
- План? Мне кажется, его план заключался в том, чтобы выбрать одного из нас. Самого достойного. Для этого он нас всех и стравил, как пауков в банке, разве нет?
- Я не думаю, – сказал Ансем, глядя Эве прямо в глаза. – Азазель говорил, что мы с Энди особенные, что у него есть кое-что специально для нас двоих, понимаешь?
- Он говорил это каждому из нас, – Эва помолчала и прибавила. – Прежде чем убить твоего брата в Колд Оук, я провела там пять месяцев. Не забывай об этом.
- Хорошо, хорошо, – Ансем вскинул руку в примиряющем жесте, – но почему тогда ни ты, ни я, ни остальные не жаримся в адском пламени? В нас кровь демонов, за это точно отправляют Ад и это точно ничем хорошим здесь нам не грозит. Но посмотри на нас. Посмотри на себя – ты управляешь дорожной станцией. Посмотри на меня – мы с братом какие-то долбанные кадастровые инженеры. Тебе не кажется, что это все странно? Люцифер пал, но племя Азазеля процветает в Аду и…
- Ты все усложняешь, – оборвала его Эва, и Ансем мрачно уставился на столешницу. До самого конца завтрака они больше не говорили об этом, а потом Ансем обошел доменные камни и отправился дальше, искать Энди.
В последние дни этой зимы Эва все чаще и чаще думала над его словами и над тем, что говорил ей Человек-без-имени. Она выходила к дороге и, кажется, ловила себя на мысли, что день ото дня чувствует эти пустоши как саму себя.
Эва знала, когда пойдет снег, знала, когда пойдет дождь. Предчувствовала приход знойной засухи и безветрия. Если она не хотела ливня – ливень не шел. Если Эве хотелось метели – вьюга принималась выть за стенами дорожной станции.
Она чувствовала каждый из своих доменных камней и в тот день, когда Эва прикрепила черную доску с неразмеченным расписанием движения дилижансов, ее глаза почернели.
Она заметила это в зеркале перед сном, когда распускала косу, в которую последние несколько лет заплетала волосы.
Раньше бы это ее испугало, раньше, в другой жизни, которой Эва уже не помнила. Сейчас Эве Уилсон было все равно.
После того дня дорожная станция на самой окраине Ада наконец заработала, но дороги, ведущие к ней, все еще оставались пусты.

Это был первый день какой-то другой зимы.
Утром она проснулась довольно рано, снедаемая странным беспокойством. Если бы Эва еще помнила другую жизнь, то она бы думала обо всех этих рождественских утрах, когда ты просыпаешься слишком рано и вертишься на своей кровати в тягучем ожидании девяти часов. Раньше спускаться к елке не разрешалось. Отец объяснял ей, что так Эва потревожит Санту. Нет, конечно же, Санта приходил в ночь на Рождество, но их город был большим, а страна – еще больше, а мир, над которым летали сани Рождественского Деда, и вовсе был безграничным для маленькой Эвы Уилсон. И что будет, если Санта вдруг задержится с развозом подарков до самого утра?
Поэтому лучше оставаться в постели до девяти и не тревожить Санту.
- Санта, конечно же, придет ночью с подарками, – говорил ей отец, – но что если все пойдет немного иначе? Мы должны учитывать все варианты, Эва.
Она учитывала.
Это было предвкушение, нервное ожидание какого-то события.
Но она была уже взрослой, Эва Уилсон уже давно была взрослой и не помнила ничего из того, что говорил ей отец, ну, кроме того, что нужно учитывать все варианты.
Она проснулась рано и выбралась из постели, потому что больше не могла справиться с этим чертовым ощущением, снедающим ее изнутри.
Она умылась, заплела волосы в косу, позавтракала и одела теплую уличную одежду. Эва налила себе в термос горячего кофе и, взяв плед, отправилась к дороге.
До этого она только провожала тех, кто уходил на Запад, и тех, кто просто проходил мимо, как Ансем. Но теперь, кажется, наступило время не для прощания, а для встречи, и Эва чувствовала, что кто-то возвращается с Запада. Кто-то шел по земле ее домена и, возможно, с самого первого дня здесь она должна была жить ради одного этого дня.
Дня встречи.
Этот кто-то – теперь она видела черную точку, движущуюся по высеребренной морозами дороге к дорожной станции – возвращался после долгого отсутствия и он возвращался домой.
Это мог быть кто-то из демонов, или тот человек в черном, всадник, лишившийся своего коня, это мог быть Человек-без-имени, покончивший со своим делом, или это мог быть Ансем, понявший, что искать брата бесполезно. Это мог быть кто угодно, но, когда путник оказался совсем рядом и помахал ей приветственно рукой (а она вежливо помахала в ответ), Эва поняла, что этого путника она не провожала. Он не проходил мимо ее дома и не чинил его, не пил ее воду и не вкушал ее пищу. Эти земли не помнили этого человека или демона и если он покидал реальность Ада, то покидал ее каким-то другим путем.
На путнике был плотный плащ и широкополая шляпа. Через плечо перекинута дорожная сумка. Он шагал быстро и уверенно, выпрямив спину и глядя прямо перед собой. Так возвращались после долгого вынужденного отсутствия в родную землю, к дому.
Он шел, приближаясь с каждый шагом, а Эва, которая наконец стала догадываться, почему именно она оказалась именно здесь, не смогла сдвинуться с места.
Эва только крепче прижала к себе термос.
Наконец путник остановился напротив нее и сказал, улыбнувшись:
- Ну, здравствуй, дочка. Давно же меня тут не было, правда? У тебя же есть немного чая, чтобы согреть мои старческие кости? Что-то я замерз, видимо отвык от здешних ветров.
И Эва молча протянула ему термос.
Из-под широкой полы шляпы на нее с едким весельем глядели глаза цвета расплавленного золота.

@темы: фик, Все

---

Обои с Белой от Ravell

[Rassda]

29.06.2010 в 19:46

Пишет  Ravell:


1600х1280 | 1280x1024 | исходник

v 2

1280х1024

@темы: Бэла, арт, Lauren Cohan

---

Аваратки с Лорен Коэн от ~Edelweiss~

[Rassda]

@темы: Бэла, Lauren Cohan, аватарки